Начну, пожалуй, ссамого поразительного. Вот сколько лет знаю Александру Николаевну Пахмутову (так ихочется её назвать привычно, по-комсомольски, как когда-то, Алей), авсё непокидает меня чувство какой-то неудовлетворённости. Нет, звезда её славы взметнулась быстро. Инетолько потому, что песни её пели повсюду. Помню, как потрясённый успехом наМосковском конкурсе имени Чайковского американский пианист Ван Клиберн, только что игравший Рахманинова, сел вновь зарояль иисполнил сослезами наглазах знаменитые «Подмосковные вечера» [в действительности песню «Подмосковные вечера» написал В. П. Соловьёв-Седой— Webmaster].
Так отчегоже всё-таки непокидает меня чувство неудовлетворённости? Может, мало кто знает, что Аля Пахмутова училась вМоскве узнаменитого оперного композитора Виссариона Яковлевича Шебалина. Вот однажды вначале 60-х мы иразговорились сним. Высказал он тогда удивительную мысль: «УПахмутовой, кроме поразительного песенного дара, есть инечто такое, чего внашей композиторской русской школе ещё, пожалуй, небывало. Ей доступны крупные музыкальные формы: сеё чувством удивительного мелодизма она моглабы быть королевой советской оперетты, чародейкой лирической оперы, давней столько ещё идраматизма, что янеудивлюсь, если она создаст неодну прекрасную симфонию…»
Мы долго говорили тогда, иВиссарион Яковлевич называл её имя рядом сименами Соловьёва-Седого, Дунаевского, Лепина, Милютина… Вот какой диапазон чувствовал всвоей талантливой ученице профессор Шебалин, сетуя лишь ободном: «золотой век» советской оперетты тогда уже клонился кзакату игде можно былобы найти незаурядного либреттиста, чей талант неуступалбы пахмутовскому?!.
Мне жаль, что пока это так иосталось неосуществлённым. Даисам Шебалин, видимо, понимал, как удачно складывается песенная судьба Александры Николаевны, неторопил её, несмущал такими сложными творческими задачами. Новерил: время такое унеё наступит. обязательно наступит!.. К этому она сама должна прийти.
Первую легенду оней яузнал, ещё будучи геологом. Назавтра мы уходили вразные маршруты, авечером укостра пели её песни подгитару, абсолютно убеждённые, что сочинить их мог только наш коллега. Потом, поймав нарадиоволне вдалёком Тянь-Шане эту мелодию, япоразился, что автор её— женщина. Акогда всередине 60-х годов познакомился сАлександрой Николаевной, был потрясён её хрупкостью ипоразительной силой духа, оптимизмом, удивительной открытостью, доброжелательством, скромностью. Тогда взале ЦК комсомола, где мы прослушивали её новую песню, были немногие близкие ей друзья— космонавты Юра Гагарин, Лёша Леонов, несколько певиц, Иосиф Кобзон, кто-то ещё изкомсомольских работников, и, как всегда, волновался поэт имуж её Коля Добронравов (их творческий тандем подарил немало нам песен, составивших славу Пахмутовой).
Пишу обэтом потому, что комсомол тех лет представить без песен Александры Николаевны никак нельзя. Уникальность пахмутовского дара изаключалась втом, что она умела видеть вкомсомольском движении лучшее, отлично разбираясь, где царят формализм иликакие-то карьеристские настроения, агде живёт душа комсомола. Пожалуй, «Орлята учатся летать»— это относится ведь нетолько ксамым юным.
Учиться летать— это как ещё понимать! Это ведь инаподводной лодке надо, инасторожевом корабле. Вобщем, везде, где требуется взлёт человеческой души. Вспоминаю, как побывал ясгруппой писателей увоенных моряков-дальневосточников. Один измаститых поэтов неловко выразил сожаление: вот, мол, ребятки, плаваете вы чутьли невэтом стальном гробу. Ему тогда никто неответил натакую бестактность, ауже потом командир корабля сказал: послушалбы этот товарищ писатель пахмутовскую песню обусталой подлодке— вот там иправде, имужеству она учит…
Есть ещё уПахмутовой такая песня ссовсем непоэтическим названием— «ЛЭП-500». Честно говоря, когда впервые услышал яэто название, огорчился: неужели тут вкус изменил Александре Николаевне? Оказалось— яошибся: трудно себе даже представить, сколько писем хлынуло сюда, настройку, наАнгару. Люди приезжали группами, строители вспоминают, что тапесня Пахмутовой стала дляних какбы своей, она звала кромантике открытия собственной судьбы. Отдел кадров той стройки незнал, что делать сприезжими: «Вы нам необъясняйте, какие тут увас трудности,— говорили люди.— Вы нас направляйте наработу… Трудности нам непомеха инестрашны. Будем строить здесь новую жизнь». Вот что такое пахмутовская песня всамой что нинаесть будничной жизни.
Наверное, несталбы вспоминать здесь идругие замечательные песни, иначе пришлосьбы пересказать многое лучшее, что было сделано композитором, всегда остро чувствующим ответственность перед своим поколением, перед будущими, теми, кто вступает вжизнь нынче.
Но одно надо отметить обязательно: чтобы ниделала Александра Николаевна, её всегда окрыляла искренность чувств, влюблённость человека вжизнь сильного талантливого человека.
Вот почему стоит задуматься нам нынче надтем, что честный талант никогда неконъюнктурен. Даже если Пахмутова иписала что-то потак называемому госзаказу, это всегда проходило черезеё сердце. Вспомните «Нежность», посвящённую Юрию Гагарину: тут ведь закаждым словом— долгие годы дружбы глубоко человеческой. Иливспомните «Марш энтузиастов» [написан И. О. Дунаевским в1940 году— Webmaster]: ведь ивнём незаказ, адуша, суть Пахмутовой. Инет, пожалуй, ниодного концерта позаявкам, вкоторомбы непросили исполнить её песни лётчики, моряки, воины, геологи, пограничники, комсомольцы иеё юности, инынешних 80-х годов…
Да, песни принесли ей всенародную славу. Идаже вродебы внешне благополучную судьбу. Правда, должен сказать, что завсе годы знакомства яникогда неощущал того, что Аля Пахмутова— это инародная артистка СССР, исекретарь правления Союза композиторов, илауреат Государственных премий, ипервый наш комсомольский лауреат… Знаю другое: что вобычной её московской квартире рабочий стол завален нотами новых произведений, что Коля, Николай Николаевич Добронравов, охраняет её творческие часы отназойливых звонков интервьюеров, что она находит время встречаться ссовсем молодыми инеизвестными певцами, стремясь понять их нынешние музыкальные вкусы ипристрастия. Знаю, что событием недавней музыкальной жизни столицы стало её произведение «1825 год. Речитатив иполонез». (Прав всё-таки был её учитель Виссарион Яковлевич Шебалин: ей доступны такие формы!) Что появилось оригинальное явление Пахмутовой «Настало бить вколокола» ицикл настихи Расула Гамзатова… Ичто она часто огорчается теперь оттого, что многое новое, необычное годами неможет найти выход вэфир… Может быть, новые времена иновые моды?
Да нетже, истинная, талантливая музыка обязательно пробьётся ксвоим слушателям. Хочется верить вэто. Как ивто, что вступает ныне Александра Николаевна Пахмутова вновую пору своей творческой жизни. Чтобы дарить людям звёздную нежность своей души…